Месяц: January 2019

25 Июля, 2018
Познань, Польша

Open Place встретились с Гердом Опсомером во время Ассамблеи в рамках Malta Festival в Познани. В фокусе исследования Герда Опсомера вопросы партисипативности, коллективности и гибридности. Герд Опсомер работает над созданием «транзитной зоны» для молодых театральных деятелей. Он преподает и был соучредителем нового факультета драматического искусства Королевского института театра, кино и звука (RITCS).

Open Place: Пожалуйста, расскажите немного о себе.

Герд Опсомер: Я имею опыт в философии, театральной практике, перформансе, и немного в антропологии. Долгое время я преподавал в университете исполнительское искусство, философию и культурологию, одновременно я пытался работать в этих областях, что было трудно в нашем университете (K.U.Leuven). Параллельно у меня еще была театральная практика, и в какой-то момент я решил работать только в театре.

Я работал в Арт центре (Nieuwpoorttheater) в Генте, Бельгия. Это небольшой центр, но оттуда вышли многие известные артисты, общей чертой  работы которых, является социальная ответственность. Я проработал там десять лет. С людьми, которые работали там, мы пытались создавать социально ответственное искусство вместо искусства в искусстве. Слова Питера Селларса «дать голос, тому, кто не имеет голоса» стали очень важными для нашего способа работы. Также мы искали доступ к другой аудитории. Мы работали с сообществами в Генте. Много новых групп вышло из этого взаимодействия.

Моя неудовлетворенность системой образования в университете, вылилась в создание школы, которую я и несколько других людей вели  в театральном институте, параллельно с их абсолютно устаревшей программой.  Это было сложно, нас было мало, и мы не вписывались в систему. Первые три-четыре года, школа была очень важной для меня, но потом, я ушел.   Сейчас я вернулся к преподаванию. Я до сих пор занимаюсь театром, я начинаю снова в небольших инициативах в Брюсселе.

Если вы хотите создать школу, вам следует войти в систему и атаковать ее изнутри, иметь команду и вместе рисковать. Когда мы начинали, для меня очень важной стала встреча с Питером Селларсом в 1994 году. В тот год мы организовывали параллельную встречу в рамках первого выпуска крупного фестиваля KunstenfestivaldesArts в Брюсселе. Это событие привлекло много людей и называлось “City of Cultures”  (Город культур). Восхищаясь тем, что Питер Селларс делал в Лос-Анджелесе (Питер Селларс был художественным руководителем фестиваля в Лос-Анджелесе в 1990 и 1993 годах), я пригласил его в Брюссель. Я думал, что  он сможет  увлечь людей своим примером, и убедить  работать  с сообществами.  Он приехал и произнес прекрасную речь, которая попала во все газеты, и вдохновила многих людей. После, мы разговаривали целую ночь. Я сказал, что хочу начать школу, и мы говорили о том, как обучать людей не только из привилегированных классов. Он сказал: «Самое главное для учителя – быть открытым, к тому, чему тебя научат студенты, только тогда ты сможешь преподавать». Сейчас многие так думают, но это было в 1994 году.

Open Place: Что вы вкладываете в понятие «изобретать коллективность»? И почему предлагаете использовать понятие «малая культура» вместо «исключенных меньшинств»?

Герд Опсомер:  Это касается практики и теории. Всю свою жизнь, я вдохновлялся Пьером-Фели́ксом Гваттари́. Каждый раз, когда я читал теоретические тексты, которые действительно задевали меня, например Франца Фанона или французского психоаналитика Жака Лака́на. Это известные имена, но для меня они были важны, поскольку эти люди были связаны с практикой.  Я очень увлекался подобными вещами, и наряду с другими мне всегда встречалось имя Гваттари. Я не знал, кто это. Когда я изучал философию, я был поклонником Жиля Делеза, французского философа времен Мишеля Фуко.  Фуко и Делез особенно повлияли на формирование моих представлений об обществе. И опять-таки Фуко был поклонником Гваттари, а Делез писал с ним книги. Я думаю 20 % книг, Делеза были написаны в соавторстве с Гваттари, и Гваттари написал книг не меньше чем Делез, но Делез был философом и университетским профессором, а Гваттари был активистом, и поэтому о нем забыли. Идея совместного писания, сама по себе поражала меня, можно заметить, как философ становится активистом, а активист становится философом. Термин «малая культура» я позаимствовал у них. Гваттари работал в экспериментальной психиатрической клинике «La Borde» во Франции. «La Borde» клиника для людей с психозами, отвергнутых обществом, или отказавшихся  быть в обществе. Многие люди из Западной Европы и Латинской Америки посещали клинику, чтобы познакомиться с Гваттари. Итальянские неомарксисты такие как Антонио Не́гри,  Джорджо Ага́мбен и Франко Берарди,  когда подвергались риску у себя на родине, они отправлялись в «La Borde», и находились вместе с пациентами. Это была клиника для сумасшедших с абсолютно другими правилами и своеобразным сообществом, которая в то же время была очень экспериментальной.

Идея малой культуры, это то, что может быть сформировано определенным сообществом или группой в рамках основной культуры. Это требует определенной борьбы, но в результате это меняет культуру. Таким образом, изменив идею, с необходимости помочь исключенным людям и сообществам получить хотя бы базовый минимум, на более амбициозную, вы можете совместно создать другой язык, в рамках существующего языка, другой способ мышления. Так Кафка изменил немецкую литературу,  а Йонеско изменил французский язык, и так Гваттари фактически изобрел систему и язык психиатрии, в котором звучали голоса исключенных людей. Например, когда я был в «La Borde», один из пациентов написал новую конституцию для Франции. Он был профессором права в свое время, а потом сошел с ума. Гваттари пригласил юристов, думающих о стране, послушать его. Это смесь психотических и социально-политических заблуждений и реального революционного мышления.

Когда я читаю и изучаю подобные вещи, я всегда для себя вижу примеры малой культуры. И мне кажется важным развивать эту идею. Ребята, которые были лидерами, кто начинал и развивал эти идеи, мертвы. Но что меня  поражает, что люди, которые когда-либо работали в  «La Borde», продолжают отстаивать подобные идеи, в любом контексте, где бы они ни находились. Когда я встречаю кого-то, кто был вдохновлен этим, они  пытаются делать подобные вещи с группой людей или с сообществом, и остаются приверженцами пути социальной ответственности.

Open Place: Вы также говорили что понятие  «город» заменит скоро понятие «нации». Как это будет работать?

Герд Опсомер: Я думаю, что в настоящее время в Европе национальное государство — это способ понять и упорядочить вещи и политизировать иерархии в культуре и экономике. Это стало очень важным в XIX веке, с тех пор было много войн из-за национальной идеи, что, якобы, у нации должна быть какая-то чистота. Эта идея думать о нации как о чем-то едином, очень странная и устаревшая, которая не выдерживает критики. Есть поэма «The Second Coming» (Второе пришествие) Уильяма Батлера Йейтса, там есть строфа, в которой говориться: центр не может держать. Таким образом, идея создавать единство, подгоняя вещи, чтобы иметь некую гармонию и чистоту, например:  вот это определенная нация, а это ее герои это своего рода подлог. Гибридность нации, сложность и взаимовлияние настолько велики, что не могут быть проигнорированы, и приходится подчищать вещи, а это приводит к войне с другой нацией. Это то, что было в XIX веке, это то, что мы видели когда появлялся фашизм, и это то, что мы наблюдаем сейчас, когда он распространяется в Европе и во всем мире.

Либерализм в Европе все больше становится национальным либерализмом или этническим либерализмом. Я думаю, что город является своего рода противоядием. Сейчас около 50% трудоспособного населения живут в городах. Люди все больше доверяют муниципалитетам, потому что федеральные администрации действительно отстаивают идею нации, препятствуют беженцам. Муниципалитеты становятся более важными, чем государство. Большие города сталкиваются с неоднородностью. Гетерогенность (heterogeneity) также является базовой концепцией Гваттари. В каждом своем тексте он говорит о том, насколько мы гетерогенны. И как мы можем найти и сделать себя. Гетерогенность имеет решающее значение для человека. Таким образом, города в будущем будут укрепляться в политическом смысле.

Гибридность является частью идентичности. Вы — это то, что вы делаете. Идентичность сложна, и не определяется только национальностью. Она определяется всеми теми вещами, которые проходят через нас, когда мы чем-то занимаемся.

Open Place: Вы упомянули о трех важных для вас стратегиях: стратегии художественной автономии, стратегии сопротивления и стратегии коллективной субъективации. Очень интересно было бы остановиться на последней.

Герд Опсомер: Я думаю, важно чтобы люди, которые находятся вместе, имели бы горизонтальные связи. Идея состоит в том, чтобы помогать друг другу. В TransfoCollect (http://www.transfocollect.com/), и в K.A.K. (http://www.k-a-k.be/) мы имеем другой способ институциализации.

Институциализация это не какая-то фиксированная структура, которая существует. Это заключение соглашений, наподобие социальных контрактов, но не на уровне всего общества, а на уровне группы, где  у вас есть намерения в отношении способов работы друг с другом. Вы также допускаете возможность обмениваться ролями. Петр Кропоткин в своей книге «Взаимная помощь: фактор эволюции» привел много примеров, чтобы показать, что основным фактором, содействующим эволюции, является сотрудничество между людьми в свободно связанных обществах и группах, где люди становятся сильнее, когда они работают вместе во взаимодействии. Если посмотреть на TransfoCollect, где я работаю или K.A.K., то невозможно сказать, кто является лидером. TransfoCollect это все люди, которые входят в группу. Так формируется идентичность, которая является смешанной на социальном и на горизонтальном уровне. Это процесс создания сообщества, когда вы проходите через все эти роли и идентичности и пытаетесь найти способ договариваться и работать друг с другом. Это похоже на совместное формирование ткани. И хотя процесс во многом экспериментальный, для него есть инструменты. Люди, которые осознают эти инструменты, и становятся своего рода неформальными лидерами.

Open Place: Как ваша педагогическая деятельность связана с вашей художественной деятельностью?

Герд Опсомер: Многие подразумевают под созданием, только производство объекта или вещи. Для меня также это было важно, однако, я на этом не остановился. Позже я понял, что  можно быть педагогом, учиться у людей и учить по-другому, ища альтернативы для встречи с людьми. Встречи важны, получение знаний от встреч, это одна из форм обучения. Это самая важная вещь, которую я для себя открыл. Эта идея повлияла на мое творчество, привела меня к людям, к социальным методам и некоторым философским вещам.

Я действительно верю в идею неосведомленного, невежественного мастера (le maître ignorant).
В преподавании учитель не занимает господствующую позицию: он позволяет студентам создавать и брать главную роль, поскольку они становятся учителями и еще не знают об этом. Они «невежественные мастера». Учитель помогает им найти свой голос, свой язык, таким образом, он проявляет свой опыт. Это справедливо для студентов и не студентов, для обучения и создания. Нахождение голоса — такая прекрасная вещь. Учитель это как  создатель, своего рода Сократ, помогающий художественной работе стать искусством. Он скорее совместно создаёт, а не раздает директивы. Он — мудрый со-творец, одновременно создающий художественную работу и творческие сообщества. Помогая, например, найти голос, люди соединяются и формируют творческое сообщество, где они находятся в заселенном уединении, которое является новой идеей «бытия вместе в разнородности».